Dichiarazione d’amore*
Страны Старого Света — как разные помещения большого, густо населённого дома.
Германия — это гараж, совмещённый с мастерской; Британия — библиотека, Франция — кухня, Фландрия — картинная галерея, где в холодноватом свете висят по стенам эпические натюрморты с жемчужно‑серым фоном...
А вот Италия для меня — это залитая солнцем детская, звенящая музыкой и смехом; и каждый, кто переступает её порог, немедленно начинает улыбаться, как будто наступил день его рождения.
Наверное, аборигены Апеннинского полуострова не согласятся с моим определением: их жизнь, как и жизнь любого современного европейца, омрачена борьбой за существование, полна разочарований, страхов и всевозможных тягот. Но для приезжего самый звук праздничного итальянского языка, шумы и запахи улиц, тёплый оттенок штукатурки разноцветных стен становятся источником радости, которая переполняет сердце.
Мне дела нет до мрачных страниц итальянской истории, до всех этих преступлений, предательств, грубого насилия и кровавых междоусобных разборок. У какой страны нет своего чердака со скелетами и отвратительными тайнами? В данном случае всё очищено течением веков, всё растворено в природной жизнерадостности и гуманистическом позитиве.
Особое слово о музеях: о скульптуре и живописи, что на протяжении тысячелетий повсеместно вдохновляли мастеров изобразительного искусства. Если усилием мысли проделать жутковатый эксперимент — на время вынуть из мирового художественного наследия то, что создано или навеяно итальянским духом, — перед нашим взором разверзнется пропасть, а всё уцелевшее покажется сиротливой и провинциальной периферией.
Впрочем, у России нет причин комплексовать в присутствии итальянского гения. Мы — наследники великого, самобытного искусства, которое, в свою очередь, влияло на мировую культуру, определяло текущую художественную повестку. Именно поэтому мы с таким искренним, братским чувством относимся к итальянским шедеврам и так легко проникаемся уважением к сияющим именам Рафаэля, Микеланджело, Леонардо. Нам кажется, что мы с ними служим перед одним алтарём и говорим на одном языке — на языке искусства, освещённого солнцем.
Не случайно Николай Гумилёв — вспомним о нём в дни столетия его трагической гибели (26 августа 1921 года) — именно итальянскому гению, фра Беато Анджелико, адресовал свою бессмертную поэтическую формулу:
Есть Бог, есть мир — они живут вовек,
А жизнь людей мгновенна и убога,
Но всё в себя вмещает человек,
Который любит жизнь и верит в Бога!
Алексей Пищулин, главный редактор
* Признание в любви (ит.).
