О музее Габдуллы Тукая рассказывает его заведующая Гузель Тухватова. Беседовала Ксения Сергазина 

Гузель Фардиновна, в чём, на ваш взгляд, специфика Казани как региона? Чем она отлича­ется от других городов России?

Гузель Тухватова: Когда мы ездим на конференции, нам все говорят: «О, Казань! У вас такие музеи!» Мне кажется, Казань отличается стрем­лением сохранить национальную культуру, национальную историю и пропагандировать её. В музее мы со­бираем, храним, изучаем и — вер­хушка айсберга! — рекламируем на­ши экспонаты. Так же, как и Казань, мне кажется.

. Музей Тукая — посещаемый му­зей? Кто сюда приходит? Почему?

Гузель Тухватова: У нас аэропорт Габдуллы Тукая, станция метро име­ни Габдуллы Тукая, в центре, на пе­шеходной улице Баумана много скульптурных композиций связано с Тукаем. И в музей тоже приходят к Тукаю. Молодёжь слышит это имя, знает его. Сейчас молодёжь прихо­дит в музей знающая — задают ин­тересные вопросы, иногда даже от­вет не знаешь, но ищешь его вместе с ними. В соцсетях нам пишут, на почту пишут. Мне нравится, когда посетители возвращаются. Музей Тукая — это точка притяжения для всех татар, в том числе для татар­ских диаспор. У нас много туристов из разных регионов России и стран. Их привлекает как творчество поэта, так и современная экспозиция му­зея с интерактивными инсталляци­ями и интересной формой подачей материала.

. Получается, Тукай — один из брендов Казани? Есть ли у этого обо­ротная сторона?

Гузель Тухватова: Требования большие. Когда гости приходят в му­зей Габдуллы Тукая, они ждут, что всё здесь будет идеально для посети­телей. Они этого требуют — неосоз­нанно, может быть даже.

. Власти требуют?

Гузель Тухватова: Нет, посетители. Мы это замечаем. И стараемся соот­ветствовать этим ожиданиям. Посе­тители ходят по музею с восторгом, потом пишут отзывы на сайтах.

. А какой у вас самый любимый экспонат в музее?

Гузель Тухватова: Меня восхища­ют мемориальные вещи Габдуллы Тукая. И среди них шкатулка, ко­торую он купил на свой первый го­норар в городе Уральске. Но самый любимый экспонат из многочислен­ных моих фаворитов — это обыч­ная тетрадь с изображением Габдул­лы Тукая, её издали в 1911 году с его стихотворением «Работа». Арабской графикой на татарском языке там написано, что это тетрадь ученика такого‑то, класса такого‑то и так да­лее. Тукаю в то время было 25 лет, он уже был знаменитым поэтом, его любили. И покупали такие тетради как сувениры. И в то же время это реклама его творчества, способ про­движения.

. Интересно, сколько же их оста­лось, таких?

Гузель Тухватова: В фондах у нас три тетради. Может быть, есть ещё. Ещё есть обёртки от казанских кон­фет 1914 года — с изображением Габ­дуллы Тукая. После смерти поэта стали издавать конфеты, свечи, мы­ло в обёртках с его изображениями. Одна из таких обёрток сохранилась в нашем музее.

. Расскажите, пожалуйста, о ваших планах на следующий год. Чего хо­чется для музея, для себя?

Гузель Тухватова: Конечно, хочет­ся больше посетителей — из разных городов и стран. Каждый посетитель приносит что‑то новое. Мы бы хоте­ли иметь возможность ездить с ме­мориальными вещами по разным го­родам, делать выездные выставки. Но пока их опасно возить — экспо­натов сохранилось очень мало... Ещё мне хочется больше открытий! Пока ещё остались белые пятна в биогра­фии Тукая. Хочется найти новые ар­хивные документы, мемориальные экспонаты поэта; организовать при музее научный центр тукаеведения со своим штатом учёных.

. А ваше личное отношение к Ту­каю какое?

Гузель Тухватова: Я уже влюбилась в Тукая, полностью. Молодой маль­чик, с раннего возраста начинает пи­сать стихи: к этому времени у него уже нет родителей, он скитается из одной семьи в другую, заканчивает медресе, работает в разных газетах, журналах, переводит... Он был в гу­ще событий, которые происходили в начале XX века. Он был смелым, не боялся говорить, отличаться от сво­их современников. Я восхищаюсь Ту­каем. Когда читаешь его произведе­ния, они каждый раз открываются по‑другому. Вот что‑то мы учили в школе, и это казалось детскими сти­хотворениями. А сейчас, когда мои дети родились и я вместо колыбель­ной пела им «Родной язык», я ста­ла иначе воспринимать этот текст — как объединяющий всех татар.

Мы специально изучали это сти­хотворение — как автор работал над текстом, как возникла мелодия, ка­кие остались об этом воспоминания, почему народной песней стало имен­но это стихотворение, детское. А его ведь и в годы Великой Отечествен­ной войны пели. У нас в музее хра­нится экземпляр книги Тукая, с ко­торой её владелец дошёл до Берлина. На форзаце он так и написал: «До­шли до Берлина. Читаем Тукая». o

Казань.