С бывшим директором Литературно‑художественного музея Марины и Анастасии Цветаевых в Александрове Львом Готгельфом, одним из основателей старейшего в мире поэтического фестиваля — Цветаевского фестиваля поэзии, — беседовала Валерия Ахметьева.
Лев Готгельф: Наш музей называется «Литературно‑художественный музей Марины и Анастасии Цветаевых в городе Александрове». Причём, когда он открывался, имя Анастасии Ивановны в названии отсутствовало, потому что она в то время была ещё жива. А после смерти Анастасии Ивановны, 29 лет назад, мы добавили к названию музея её имя.
- Почему «литературно‑художественный», а не дом‑музей, усадьба-музей?
Лев Готгельф: Я много лет занимался наукой и понимал, что прежде, чем что‑то сделать, надо, во‑первых, изучить литературу по специальности, а, во‑вторых, проконсультироваться со специалистами. И специалисты мне сказали: делайте литературно‑художественный музей, тогда никто вам не скажет: зачем вы покупаете картины? У нас роскошное собрание живописи и скульптуры. Название позволило нам существенно расширить спектр возможностей. В Александрове нет Третьяковской галереи или ГМИИ имени Пушкина, а, скажем, скульптуры Голубкиной есть.
- Лев Кивович, в чём отличие вашего музея от других музеев, посвящённых семье Цветаевых?
Лев Готгельф: Мы единственный литературный музей в Александрове. Естественно, мы не можем ограничиться только изучением и демонстрацией жизни и творчества семьи Цветаевых. Более того, нас интересует вообще вся история и культурная жизнь нашего региона. Например, одна из главных наших экспозиций называется «Александров — столица 101‑го километра». Наш музей не замыкается в изучении узкого периода истории Серебряного века. Конечно, московский Музей Цветаевой — тоже, но до нас не все могут добраться.
Музей проводит три фестиваля. Международный фестиваль камерной музыки имени Сергея Коршункова в этом году проходил уже в 27‑й раз. По соседству с Цветаевыми жил учитель математики Сергей Алексеевич Коршунков (1894 – 1981). В его доме, расположенном прямо через забор от цветаевского, каждый день собирались учителя и врачи и музицировали. Традиция домашнего музицирования в этом доме продержалась дольше всего в России — 70 лет без перерыва. Анастасия Ивановна Цветаева рассказывала мне, что они с сестрой и с детьми ходили на эти домашние концерты. Так у нас появились Коршунковские сезоны камерной музыки.
- Расскажите, пожалуйста, о двух других фестивалях, прежде всего о поэтическом.
Лев Готгельф: Наши постоянные музейные экспозиции скорее относятся к сценографическому дизайну, где экспозиционный зал становится сценой, а экспонаты — актёрами в драматургии музейного спектакля. А фестивали живы, они никогда не прерывали работу и стали неотъемлемой частью музея, который по праву можно назвать музеем‑метафорой.
Александровские сезоны большого театра — единственный фести валь, который Большой театр проводил регулярно, сейчас, к сожалению, потихоньку умирает. Когда‑то у нас проходили выступления музыкантов из Большого четыре раза в год, иногда чаще. Сейчас же планы развития Александровских сезонов Большого театра туманны.
И, конечно, у нас есть фестиваль поэзии. Он был основан в 1982 году, когда мы узнали, что в Александрове жила Анастасия Ивановна Цветаева с семьёй, и к ней в гости регулярно, иногда надолго, приезжала Марина. Мы нашли эти дома — усадьбу учителя Лебедева, где Цветаевы снимали флигель, и нынешнее здание администрации, где они тоже жили, правда, недолго, — и устроили фестиваль. Тогда он назывался «Цветаевский праздник поэзии». Как ни странно, первые два года администрация относилась к этому благосклонно. В советское время имя Цветаевой произносили сквозь зубы, но книги издавали. И вдруг один житель города, член КПСС с 1937 года, написал письмо в ЦК, что в Александрове проводится праздник белогвардейской поэтессы Цветаевой, а великого пролетарского поэта Маяковского — нет. Это письмо спустили в обком, а там сказали: «Давайте прикроем». Это грандиозная история.
- Когда это случилось?
Лев Готгельф: Прикрыли в 1985 году, на свою беду.
- А когда возродилось?
Лев Готгельф: Ничего не закрывалось. За праздник неожиданно вступился советский «литературный генерал» Егор Исаев, фактически руководитель Союза писателей. Ему позвонила по моей просьбе писательница Лидия Либединская и попросила помочь.
И вот представьте себе сцену: кабинет второго секретаря горкома партии. Раздаётся звонок, секретарь берёт трубку. «В чём дело? — спрашивает Исаев (мне рассказывали люди, которые присутствовали при этом разговоре). — В чём дело? Чем плоха Цветаева? Почему закрыли этот замечательный праздник?» «С кем я разговариваю?» — спрашивает секретарь горкома. «Меня зовут Егор Исаев». «Ну и что?» Исаев спрашивает: «Вы газету „Правда“ читаете?» «Читаю», — говорит. «Сегодняшний номер видели?» Отвечает: «У меня лежит на столе, я ещё не открывала». «Откройте, пожалуйста, на такой‑то странице». А в этот день в «Правде» была напечатана на всю полосу огромная поэма Егора Исаева. Дальше разговор происходил стоя. И нам дали разрешение провести в салоне библиотеки литературный салон.